II. История мусульманской экзегетики в начальный период

Опубликовано в Коранические науки

1. Экзегеза Пророка.

Пророка (да благословит Аллах его и род его!) следует признать первым комментатором Священного Корана, независимо от того, насколько доступен и понятен был комментарий в эпоху Мухаммада. Несомненно, некоторые высказывания и действия этого благочестивого мужа соотносились с кораническими айатами, способствуя более глубокому их пониманию. Некоторые пророческие хадисы являются очевидными комментариями того или иного коранического айата: так, например, в одном предании говорится, что в коранической фразе «… читают его достойным чтением…» («Корова», 2:121) подразумевается, что «они следуют Писанию, как это и подобает» (Хатиб. Иктиза’, с. 76; Захаби. Мизан 4, с. 253). Иногда сообщается о том, что Пророк (да благословит Аллах его и род его!) говорил то, что его слушатели или поздние комментаторы считали комментарием к Корану. Так, пророческий хадис «Всякий из рода израилева, кто имел слугу, вьючное животное или жену, считался падишахом» признавался комментарием айата «… и сделал вас царями…» («Трапеза», 5:20), хотя в самом тексте предания нет прямого указания на данный айат (Ибн Касир. Тафсир 2, с. 38).

Суйути в 80 главе (нау‘) своего труда ал-Иткан фи ‘улум ал-Кур’ан [Совершенство в науках о Коране] собрал пророческие хадисы, относящиеся к коранической экзегетике. Однако следует помнить, что многие из них не имеют должной степени подтверждения своей подлинности, в связи с чем едва ли можно уверенно судить о состоянии коранической экзегезы в эпоху Пророка (подробнее об этом см.: Махдави Рад, с. 24—60).

2. Экзегетика сподвижников Пророка (асхабов)

В период правления первых двух праведных халифов наблюдается тенденция расширения комментаторской деятельности. Так, когда Абу Бакра спросили об одном кораническом айате, значение которого ему было неясно, он сказал: «Какие небеса меня осенят, какая земля меня выдержит… если я по неведению стану говорить что-либо о Божественной Книге» (Ибн Аби Шайба 6, с. 136; Са‘ид б. Мансур 1, с. 168; Ибн Кутайба. Та’вил-е мухталиф, с. 20; Хатиб. ал-Джами‘ 2, с. 193; Байхаки. Шу‘аб 2, с. 424; Ибн Хазм. ал-Махалли 1, с. 61). Нечто подобное рассказывают и о втором халифе, ‘Умаре, который, отвечая на вопрос относительно одного коранического айата, отметил, что «заданный вопрос является слишком изощрённым» и знание ответа на него не обязательно (Ибн Аби Шайба. Там же; Са‘ид б. Мансур 1, с. 181; Табари. Тафсир 30, с. 59, 61; Ибн Касир. Там же, т. 6, с. 1; Суйути. ад-Дурр 8, с. 421).

Среди сподвижников Пророка (да благословит Аллах его и род его!) лишь немногие занимались экзегетикой. В работах по коранистике принято считать, что своими комментариями прославилось 10 сподвижников: четыре праведных халифа, Ибн Мас‘уд, Ибн ‘Аббас, Аби б. Ка‘б, Зайд б. Сабит, Абу Муса Аш‘ари и ‘Абдаллах б. Зубайр. Однако в действительности пространные отрывки экзегетического характера передают только от имама ‘Али (мир ему!), Ибн ‘Аббаса, Ибн Мас‘уда и Аби б. Ка‘ба. От первых трёх праведных халифов, по разъяснению Суйути, до нас дошли только отрывочные высказывания экзегетического характера (ал-Иткан 4, с. 233).

Число сподвижников Пророка, которых можно назвать комментаторами (муфассир) не так велико, чтобы было возможно составить определённое представление о периодизации и территориальном распространении коранической экзегезы в их эпоху. В общем, представляется, что до 35 г. х. / 655 г. н.э., времени великих асхабов, помимо универсального учения имама ‘Али (мир ему!), только два выдающихся наставника в области экзегетики, Аби б. Ка‘б в Медине и Ибн Мас‘уд в Куфе, сумели создать две значительные экзегетические школы. Несмотря на то что между коранической экзегезой и фиксацией текста Корана не существует прямой связи, необходимо отметить, что бытование в течение нескольких веков после унификации текста Священной Книги ‘Усманом двух её вариантов — Ибн Мас‘уда и Аби б. Ка‘ба — говорит о выдающемся месте этих двух учёных как преподавателей Корана, сохраняющемся в исторической памяти. Больше ни для кого из асхабов подобного положения не наблюдается.

В эпоху малых асхабов также наблюдается двоякая тенденция — обращение к экзегетике и отказ от неё. При этом необходимость в экзегетике осознавалась сильнее, чем прежде, на неё смотрели с бόльшим уважением. Ибн ‘Аббас (ум. 68 г. х. / 687—688 г. н.э), считающийся шайхом мусульманских комментаторов, был самой выдающейся личностью среди молодого поколения асхабов, основавшим в Мекке сильную школу коранической экзегезы и воспитавшим учеников из самых разных стран. ‘Абдаллаха б. ‘Умара (ум. 73 г. х. / 692—693 г. н.э.) также необходимо признать главой группы, которая, следуя старшему поколению асхабов, воздерживалась от научного подхода к религиозным знаниям и, как следствие этого, — от истолкования Корана (см., например: Ибн ‘Абд ал-Барр. ал-Исти‘аб 3, с. 951; Ибн ‘Асакир. Та’рих 31, с. 167; Ибн Асир 3, с. 228).

Иногда кажется, что, с точки зрения изложения экзегетической тематики, в эпоху великих асхабов границы между экзегезой и обыденным текстом были неопределённы. Кое-что из того, что могло быть комментарием того или иного сподвижника, понималось и передавалось как его система чтения Корана. Чтения, содержащие различные дополнения, в особенности передаются от таких знаменитостей, как ‘Абдаллах б. Мас‘уд и Аби б. Ка‘б (см., например: Ибн Халавийа, с. 173, 179; Ибн Аби Дауд, с. 53, 55). Некоторые варианты чтения, основанные на изменении лексемы, например, лахуна («беспечны») вместо сахуна («нерадивы», «Подаяние», 107:5) Ибн Мас‘уда (Ибн Халавийа, с. 181), хайаракум («самый лучший из вас») вместо акрамакум («самый благородный из вас», «Комнаты», 49:13) его же (Ибн Аби Дауд, с. 71) и мутбика («крыша») вместо му’асада («свод», «Хулитель», 104:8) Аби б. Ка‘ба, равносильны преданиям, дошедшим от сподвижников Мухаммада, и могут трактоваться как своего рода коранический комментарий (об экзегетике асхабов см.: Махдави Рад, с. 61—119).

Едва ли можно говорить о создании сочинений экзегетического характера в эпоху сподвижников Пророка (асхабов). Некоторые имамитские учёные, например, Шайх Муфид, были уверены, что больший объём Корана ‘Али (мир ему!) в сравнении с бывшими в ходу списками, явился результатом междустрочных добавлений комментариев (Ава’ил, с. 94), и на этом основании данный вариант Священной Книги необходимо считать первым образчиком экзегетического труда. Во времена малых асхабов единственным заслуживающим внимания гипотетическим образцом экзегетического сочинения служит небольшая работа Ибн ‘Аббаса, которая, по сообщению ‘Али б. Аби Тальхи, перешла от её автора к последующим поколениям. Бухари вводит цитаты из неё словами «Говорит Ибн ‘Аббас…» (ас-Сахих 3, с. 1209). Это сочинение было также одним из основных источников Табари (см.: Табари. Там же, т. 1, с. 87, 104; Ибн Хаджар. ал-‘Уджаб, с. 206—207). Сезгин считает, что среди нескольких текстов, приписываемых Ибн ‘Аббасу, упомянутый текст является единственным посвящённым Корану сочинением, принадлежащим перу самого Ибн ‘Аббаса (см.: GAS I, p. 27. Анализ достоверности экзегетических преданий, приписываемых Ибн ‘Аббасу, см.: Berg, p. 173).

3. Экзегеза последователей сподвижников Пророка (таби‘ун)

Во времена первых последователей (таби‘ун), апогей деятельности которых приходится на период 61—85 гг. х. / 681—704 гг. н.э., кораническая экзегетика процветала в форме устного обучения в кружках последователей имама ‘Али (мир ему!) и Ибн Мас‘уда в Куфе, а также последователей Ибн ‘Аббаса в Мекке. В Медине и Басре преобладала атмосфера отстранения от комментаторской деятельности — единственным заметным исключением является Абу-л-‘Алийе Рийахи (ум. ок. 93 г. х. / 712 г. н.э.), басрийский учёный иранского происхождения, учившийся у таких асхабов Ирака и Хиджаза, как Ибн Мас‘уд, Аби б. Ка‘б, Ибн ‘Аббас и, возможно, у самого имама ‘Али (мир ему!) (см.: настоящая Энциклопедия 5, с. 664—665). По сообщению Раби‘ б. Анаса Басри, имелась рукопись, содержавшая высказывания экзегетического характера, переданные Абу-л-‘Алийе от Аби б. Ка‘ба (см.: Табари. Там же, т. 16, с. 68 и далее; Суйути. Там же, т. 4, с. 240; Раудани, с. 174; Horst, p. 299—300).

На основании исторических преданий необходимо сказать, что целенаправленное создание коранических комментариев началось именно с этой эпохи. Так, согласно преданию Абу Хатама Рази, омейядский халиф ‘Абд ал-Малик б. Марван в своём письме Са‘иду б. Джубайру потребовал, чтобы тот написал книгу, посвящённую толкованию Корана (см.: ал-Джарх 3(1), с. 332; Захаби. Мизан 3, с. 70). Данный комментарий был переписан ещё при жизни Са‘ида — возможно, это тот самый текст, который ‘Азра читал Са‘иду б. Джубайру и в ходе чтения последний делал в нём пометки (см.: Ахмад б. Ханбал. ал-‘Илал 2, с. 429, т. 3, с. 295; Бухари. ат-Та’рих ас-сагир 1, с. 227; Ибн Са‘ид 6, с. 266).

В период второго поколения последователей (таби‘ун), соответствующего 85—110 гг. х. / 704—728 гг. н.э., в области мусульманской экзегетики произошла заметная эволюция. Ученики из разных уголков арабского мира, собравшиеся вокруг Ибн ‘Аббаса, теперь возвратились в свои страны и создали там филиалы школы своего учителя. Помимо Муджахида б. Джабара и ‘Ата’ б. Аби Раббаха в самой Мекке, популяризацией экзегетического учения Ибн ‘Аббаса занимались Мухаммад б. Ка‘б Карази и ‘Икрима, маула последнего в Медине, Хасан Басри, Катада и Джабир б. Зайд в Басре, Исма‘ил Судди и ‘Атийа б. Са‘д в Куфе, Маймун б. Мехран в Алжире, Тавус Йамани в Йемене и Заххак б. Музахим в Иране (см.: Ибн Са‘д. Зайл-и афрад). В общем, можно сказать, что все известные нам комментаторы этого поколения последователей были либо непосредственными учениками Ибн ‘Аббаса (например, Муджахид и Тавус), либо учились у представителей его круга (например, Хасан Басри и Мухаммад б. Ка‘б).

В упомянутую эпоху Ибн ‘Аббас играл роль фактора, объединяющего экзегетические круги различных направлений — при этом он даже создал предпосылки для сближения экзегетов Куфы и Медины. Весьма показателен тот факт, что ‘Аун б. ‘Абдаллах Мас‘уди, последователь школы Ибн Мас‘уда, в начале II в. х. / VIII в. н.э. признавался, что не видел человека, более сведущего в аллегорическом толковании Корана (та’вил-е Кур’ан), чем мединский комментатор Мухаммад б. Ка‘б (см.: Ибн ‘Асакир. Та’рих 55, с. 141; Мази 26, с. 345). Безусловно, в эпоху последователей (таби‘ун) продолжалось движение против необходимости толкования Корана. Так, в Басре представителем этого движения был Ибн Сирин, который, в противоположность Хасану Басри, предпочитал воздерживаться от толкования Корана — подобная тенденция сохранилась и среди последующего поколения приверженцев его школы. В Медине возобладало учение «семи факихов», придерживавшихся отказа от толкования Корана.

Всё, что сохранилось в истории мусульманской экзегетики от данной эпохи, — это рукописи, составленные из экзегетических высказываний последователей, собранных учениками последних. За исключением некоторых рукописей, таких как комментарий, переданный ‘Ата’ б. Динаром от Са‘ида б. Джубайра, как правило, довольно трудно показать, какой была роль личности последователей (таби‘ун) в методике составления многочисленных экзегетических рукописей, ставших известными под именами молодого поколения последователей, таких как Муджахид, ‘Икрима, Катада и Зайд б. Аслам. Во всяком случае, не только современные исследователи, но и некоторые учёные прошлых веков полагают, что эти сочинения были составлены из высказываний последователей уже после окончания эпохи последних (см., например: Абу Талиб Макки 1, с. 285).

Изучение этих сохранившихся рукописей показывает, что некоторые последователи в методологии своей экзегезы пошли дальше асхабов и, в частности, Ибн ‘Аббаса. Так, в экзегетических высказываниях, передаваемых со слов Муджахида, можно найти примеры обращения к аллегорическому языку в Священном Коране, а также рационалистическо-аллегорического толкования (см.: Муджахид, с. 77—78 и далее; GAS I, p. 29). Так, шиитский комментатор из Куфы ‘Атийа б. Са‘д ‘Ауфи (ум. 111 г. х. / 729 г. н.э.) в своём комментарии обратился к исследованию аллегорических выражений в Коране (Goldziher, p. 107, 176; GAS I, p. 30). Наиболее яркий образец рационалистическо-аллегорического толкования можно найти в высказываниях Хасана Басри, собранных, главным образом, стараниями ‘Амра б. ‘Убайда Му‘тазили (см.: Ибн ан-Надима, с. 203). Однако поскольку в комментарии Хасана Басри не было упоминаний о методологии и источниках, он стал предметом критики традиционалистов (см.: Халили 1, с. 396), и, в основном, пользовался вниманием учёных. При этом соблюдение ‘Амром принципов пересказа преданий сделало его сочинение образцом для авторов, принадлежащих к различным мазхабам (о передаче см.: Сан‘ани. Тафсир 2, с. 316, т. 3, с. 161 и далее; Табари. Тафсир 3, с. 148, т. 4, с. 144 и далее; Джасас. Ахкам 2, с. 276, т. 5, с. 254 и далее; Ибн Касир 2, с. 474, т. 3, с. 154 и далее).

4. Первые труды учеников последователей

В эпоху учеников последователей (таби‘ун) кораническая экзегетика считалась отраслью науки (‘илм), основанной на знании, получаемом от предшественников — асхабов и их последователей (таби‘ун). В этом отношении уместно вспомнить слова Ибн Джурайха (ум. 150 г. х. / 767 г. н.э.), сказанные им о своём йеменском коллеге Му‘аммаре б. Рашиде (ум. 151 г. х. / 768 г. н.э.). Когда одним вопрошающим он был вовлечён в спор с Му‘аммаром по поводу своего комментария, то напомнил, что Му‘аммар больше его самого вкусил от источника науки (Ахмад б. Ханбал. Муснад 6, с. 454; Ибн Аби Хатам. ал-Джарх 4(1), с. 256).

Как бы там ни было, старейшие образцы комментариев составляют существенную долю письменных памятников, появившихся в раннем мусульманском обществе, и представляют собой фиксацию экзегезы асхабов и их последователей (таби‘ун), осуществлённую их учениками. В эпоху учеников последователей сформировался род примитивного комментария, в котором были собраны экзегетические высказывания одного или нескольких асхабов и их последователей (см.: Пакетчи. Сахм-е ‘алиман).

Принимая во внимание то, что в истории мусульманского предания известно об иснадах и их происхождении (см.: настоящая Энциклопедия 8, с. 709—711), не следует ожидать, что в первой половине II в.х. / VIII в. н.э., особенно для тех, чьи основные усилия были направлены на экзегетику, а не на хадисоведение, вопрос об иснадах являлся ключевым. Именно поэтому в первых списках хадисов игнорирование тонкостей, связанных с вопросами иснада, было обычным делом. В частности, следует указать на рукописи, в которых рави, не зная шайха, сообщает предание от имени этого шайха, вводя свои слова предлогом ‘ан («согласно, по»). В качестве примера можно указать на комментарий Заххака б. Музахима, в котором все тексты целиком и полностью передаются со слов Ибн ‘Аббаса, при том что сам Заххак не знал Ибн ‘Аббаса и воспринял учение последнего в Рее через посредство Са‘ида б. Джубайра (Сам‘ани. ал-Ансаб 5, с. 657; Насафи. ‘Умар, с. 269—270; Ибн Хаджар. ал-‘Уджаб, с. 211. См. также: GAS I, p. 29—30). Экзегетическая рукопись, содержащая предания, переданные ‘Ата’ Хурасани от Ибн ‘Аббаса, целиком относилась к разряду мурсаль, при этом ‘Ата’ даже не слышал об Ибн ‘Аббасе (см.: Ибн Аби Хатам. ал-Джарх 3(1), с. 334). Относительно надёжности иснадов в комментарии Мухаммада б. Са’иба Кальби, переданного через Абу Салиха от Ибн ‘Аббаса, несмотря на его популярность в течение многих веков, всегда существовали серьёзные сомнения — именно по этой причине Табари не использовал его в своём комментарии (Ибн ан-Надим, с. 36, 107—108; Ибн Хаджар. Там же, с. 209—210; GAS I, p. 34—35).

Даже комментарий Ибн Джурайха, переданный ‘Ата’ от Ибн ‘Аббаса, только для сур «Корова» и «Семейство ‘Имрана» являлся прямой передачей Ибн ‘Аббаса через ‘Ата’ б. Аби Раббаха — для остальных же сур он представлял собой хадис-мурсаль ‘Ата’ Хурасани (Ибн Хаджар. Там же, с. 208).

Было также в ходу использование экзегетических рукописей по принципу виджада («нахождение»), ярким примером которого является не основанная на непосредственном или опосредованном прослушивании передача комментария Са‘ида б. Джубайра ‘Ата’ б. Динаром (см.: Ибн Аби Хатам. Там же, т. 3(1), с. 332). Говорят, что важнейшие списки комментария Муджахида, в том числе рукопись Ибн Аби Наджиха, тоже были основаны на принципе виджада и представляли собой извлечение из рукописи Касима б. Аби Базаха (Ибн Хаббан. Машахир, с. 146). В некоторых экзегетических рукописях, например, в рукописи Мухаммада б. Аби Мухаммада, Зайд б. Сабит сомневался, что отношение Мухаммада к Ибн ‘Аббасу устанавливается через Са‘ида б. Джубайра или ‘Икриму (Ибн Хаджар. Там же, с. 205).

В свою очередь необходимо сказать, что значительная часть комментариев, составленных в эпоху учеников последователей (таби‘ун), так или иначе восходили к Ибн ‘Аббасу. Вместе с тем, в высказываниях самого Ибн ‘Аббаса не наблюдается единообразия. Сравнение высказываний, переданных от Ибн ‘Аббаса в различных преданиях, которые помещены в комментарии Табари, показывает, насколько разнообразные тексты, истолковывающие те или иные коранические айаты, могут приписываться одному и тому же человеку из числа сподвижников Мухаммада.

В ту же самую эпоху в шиитских кругах также наблюдается внимание к коранической экзегетике, а особенно к экзегетическим высказываниям, передаваемым от имама ‘Али (мир ему!). Здесь следует особенно отметить комментарий, возводимый к Зайду б. ‘Али (мир ему!) (ум. 122 г.х. / 740 г. н.э.; GAS I, p. 557), и комментарий Джабира б. Йазида Джа‘фи (ум. 128 г. х. / 746 г. н.э.; Туси. ал-Фихрист, с. 45; Наджаши, с. 128—129). В период учеников последователей целый ряд сочинений экзегетического характера тоже представлял собой собрание экзегетических высказываний последователей. В их числе можно упомянуть следующие: комментарий Касима б. Аби Базаха (ум. 124 г.х. / 742 г. н.э.), переданный от Муджахида (Ибн Хаббан. Там же; Сам‘ани. ал-Ансаб 1, с. 97), комментарий Варки б. ‘Умара Куфи, переданный через Ибн Аби Наджиха от Муджахида (Ибн Аби Хатам. ал-Джарх 4(2), с. 50; Horst, p. 297; Муджахид. Тафсир), комментарий Шабала б. ‘Аббада Макки, переданный через Ибн Аби Наджиха от Муджахида (Раудани, с. 174; GAS I, p. 29), комментарии Хамида б. Кайса, а также ‘Ибы б. Маймуна, переданные через Ибн Аби Наджиха от Муджахида (Ибн ан-Надим, с. 36), Комментарий ‘Амра б. ‘Убайда, переданный от Хасана Басри (GAS I, p. 30), комментарий Абу Риджа’ Мухаммада б. Сайфа Басри, переданный от Хасана Басри (Ибн ан-Надим, с. 37; Табари. Тафсир 1, с. 345, т. 5, с. 279 и далее), комментарий Мукатиля б. Хайана, переданный от Катады (Ибн Хаджар. Там же, с. 216), комментарий Му‘аммара б. Рашида Йамани, переданный от Катады, в двух версиях учеников Му‘аммара — ‘Абд ар-Раззака и Мухаммада б. Саура Сан‘ани (Ибн ан-Надим, с. 36; Ибн Хаджар. Там же, с. 214—215), комментарий Са‘ида б. Аби ‘Арубы Басри, переданный от Катады (Хатиб. Та’рих 13, с. 516; Ибн ‘Абд ал-Бар. ал-Исти‘аб 3, с. 1387; Ибн Хаджар. Там же, с. 215), комментарий Шайбана б. ‘Абд ар-Рахмана Нахви Куфи, переданный от Катады (Ибн ан-Надим, с. 36; Сам‘ани. ат-Тахбир 1, с. 556; Раудани, с. 173), комментарий Са‘ида б. Башира Азади Басри, переданный от Катады (Ибн ан-Надим, с. 36; GAS I, p. 32), комментарий Хусейна б. Вакида Марвази, переданный через Йазида Нахви от ‘Икримы (Ибн ан-Надим, с. 37, 284; Ибн Хаджар. Там же, с. 204—205; Табари. Тафсир 2, с. 4, 376), довольно пространный комментарий ‘Абд ар-Рахмана б. Зайда б. Аслама, переданный им от своего отца (Ибн Хаджар. Там же, с. 217), комментарий Нахшаля б. Са‘ида Вардани, переданный от Заххака б. Музахима (Ибн ан-Надим, с. 36) и комментарий Абу Раука ‘Атийа б. Харис Куфи, переданный от Заххака (Там же; Табари. Тафсир 27, с. 121—122; Марвази. Та‘зим, с. 476).

Среди шиитских учёных в узком смысле этого слова также можно указать подобные примеры: комментарий Абу Хамзы Самали (ум. 150 г. х. / 767 г. н.э.), переданный от имамов ахл ал-байт (мир им!) (Ибн ан-Надим, с. 36; Наджаши, с. 116), комментарий основателя школы джарудитов на основе зайдизма Абу-л-Джаруда Зийада б. Мунзира (ум. 150 г. х. / 767 г. н.э.), переданного от имама Бакира (мир ему!) (Ибн ан-Надим. Там же; Туси. ал-Фихрист, с. 72; Наджаши, с. 170) и частично сохранившегося в комментарии ‘Али б. Ибрахима Куми, а также комментарий Хасина б. Мухарика, об иснадах которого ничего не известно (см.: Ибн ан-Надим, с. 243; Туси. Там же, с. 57; Наджаши, с. 145).

5. Экзегетические сочинения учеников последователей

Первые образцы сочинений, имевших заголовок «Толкование Корана» и представлявших собой компиляцию из различных источников, а также сопоставление экзегетических высказываний сподвижников Пророка и их последователей (таби‘ун), относятся к 30—50-м гг. II в. х. / 50—70 гг. VIII в. н.э. Ещё одной особенностью этой группы сочинений является отражение в них экзегетических взглядов автора в ходе цитирования асхабов и их последователей. Подобные сочинения зафиксированы в Ираке, Мекке и Хорасане, то есть регионах, в которых укоренились новые идеи. Однако этой тенденции не наблюдается в суннитских областях, таких как Медина и Сирия — тамошние комментаторы присоединились к традиции составления комментариев несколько позже.

Комментарий Исма‘ила б. ‘Абд ар-Рахмана Судди (ум. 128 г. х. / 745—746 г. н.э) следует считать сочинением переходным от прежних тафсиров «одного иснада» к созданию компилятивных комментариев. Этот комментарий, целиком и полностью носящий куфийский характер, служит ярким примером включения в сочинения подобного рода различных иснадов — все содержащиеся в нем тексты передаются с общей ссылкой на Ибн Мас‘уда, Ибн ‘Аббаса и «людей из числа асхабов» (выдержки из этой версии см.: Табари. Тафсир 1, с. 68, 80 и далее; Табари. Та’рих 1, с. 32, 37 и далее; Ибн ‘Абд ал-Барр. ат-Тамхид 18, с. 85; Байхаки. ас-Синан 4, с. 341, т. 7, с. 367, т. 10, с. 286; Киртаби 1, с. 256; Ибн Хаджар. ал-‘Уджаб, с. 211). По предположению Вадта, имя Абу Малик в составе иснадов упомянутого комментария указывает не на Абу Малика Аш‘ари, одного из малозначительных сподвижников Пророка (да благословит Аллах его и род его!) (см.: EI2, «Ибн Мас‘уд»), но на одного из рави Ибн ‘Аббаса, стоявшего в одном ряду с Абу Салихом (см., например: Наххас. Ма‘ани 1, с. 141). Кроме того, в своём комментарии Судди приводит не подтверждённые иснадом рассуждения, несомненно, являющиеся его собственным осмыслением — именно эти рассуждения в более поздних экзегетических источниках цитируются как его личная точка зрения (см., например: Табари. Тафсир 2, с. 75, т. 3, с. 334 и далее).

В Басре Раби‘ б. Анас (ум. 139 г. х. / 756—757 г. н.э.) основную часть своего комментария посвятил изложению экзегетического учения Абу-л-‘Алийи Рийахи, тем самым продолжив традицию составления тафсиров «одного иснада»: при этом он охотно добавлял и свои рассуждения на эту тему (Ибн Хаджар. ал-‘Уджаб, с. 215; GAS I, p. 34). Комментарий Дауда б. Аби Хинда (ум. 140 г. х. / 757—758 г. н.э.), басрийского учёного хорасанского происхождения (Ибн ан-Надим, с. 36), также относится к числу первых тафсиров, в которых зафиксированы экзегетические высказывания асхабов и их последователей с различными иснадами (см., например: Табари. Там же 1, с. 433, 524, т. 2, с. 103 и далее).

В том же регионе необходимо указать на совершенно иное по духу сочинение — Ма‘ани ал-Кур’ан [Смысл Корана], автором которого является Васил б. ‘Ата’ (ум. 131 г. х. / 748—749 г. н.э.). Этот труд, с одной стороны, можно считать одним из первых рационалистическо-богословских тафсиров, а с другой стороны, полагать его основой для появления литературных сочинений с общим названием Ма‘ани ал-Кур’ан (Ибн ан-Надим, с. 203; Захаби. Мизан 4, с. 329).

Однако наиболее существенные шаги были предприняты в 150 г. х. / 767 г. н.э. в Мекке и Мерве с началом составления комментария, основанного на различных иснадах и включающего в себя теоретические рассуждения автора. Сочинение называлось Тафсир ал-Кур’ан [Толкование Корана], автором его был известный мекканский факих ‘Абд ал-Малик б. ‘Абд ал-‘Азиз Ибн Джурайх (ум. 150 г. х. / 767 г. н.э.) — пространные выдержки из этого труда можно найти у Табари.

Значительную часть текста Ибн Джурайха составляет цитирование слов Ибн ‘Аббаса и Муджахида, которые не сопровождаются никаким иснадом (см., например: Табари. Там же, т. 1, с. 54, 75, 76 и далее), за исключением тех случаев, когда автор приводит неизвестные высказывания Ибн ‘Аббаса (см., например: Там же, т. 1, с. 225). Остальные предания, помещённые в этом комментарии, главным образом, тоже принадлежат таким мекканским учёным, как ‘Ата’ б. Аби Раббах (Там же, т. 1, с. 148, 149 и далее) и ‘Амр б. Динар (Там же, т. 1, с. 169), или ученикам Ибн ‘Аббаса, например, ‘Икриме (Там же, т. 1, с. 151). На этом основании можно сказать, что Комментарий Ибн Джурайха в противоположность региональному многообразию иснадов в куфийских тафсирах, сохранил свой мекканский характер.

Ещё одной особенностью комментария Ибн Джурайха является его рационалистический характер. Немалую часть труда составляют рассуждения, явившиеся плодом собственного размышления автора. Иногда рационалистический комментарий Ибн Джурайха основывается на филологическом анализе (см., например: Там же, т. 1, с. 63, 68, 112), иногда на изучении логической связи того или иного айата с окружающим его контекстом (см., например: Там же, т. 1, с. 208, 261, 273 и далее), а иногда на привлечении коррелирующих айатов из Священного Корана (см., например: Там же, т. 1, с. 155, 250, 262 и далее).

Комментарий Ибн Джурайха сохранял свою актуальность в течение нескольких веков, пользуясь особым вниманием у имамитов (см., например: Туси. ат-Тибйан 1, с. 47, 104 и далее; Хаскани 2, с. 484; Ибн Шахрашуб. Муташабих 1, с. 18, 19 и далее; Киртаби 1, с. 23, 192 и далее; Раудани, с. 175). Традиционалисты же не придавали этому труду большого значения. Они осуждали Ибн Джурайха за то, что он не принимал во внимание достоверность хадисов, собирая всё, что относилось к тому или иному айату (Халили 1, с. 398).

Важнейшим комментарием эпохи учеников последователей является тафсир Мукатиля б. Сулаймана (ум. 150 г. х. / 767 г. н.э.), балхца по происхождению, жившего в Мерве, который оставил после себя старейший полный тафсир — Захаби считал его автора «величайшим из комментаторов (бузург-е муфассиран)» (Сийар 7, с. 201). Этот труд сохранял свою актуальность на протяжении всей истории мусульманской экзегетики, и в настоящее время мы располагаем большим количеством его списков (см.: Шахата, ‘Абдаллах. «Сад», «Ха», «Лям»). Поскольку религиозное сообщество Мерва возникло несколько позже аналогичных сообществ Медины, Мекки, Куфы, Басры и Дамаска, там существовали гораздо большие предпосылки, позволяющие освободиться от региональных рамок. Именно эта свобода как нельзя лучше подготовила необходимую почву для создания в Хорасане надрегионального тафсира. Размышление над Введением к комментарию Мукатиля б. Сулаймана показывает, что в этом сочинении автор обращается к наследию самых разных стран.

При этом, даже обращаясь к наследию различных стран, Мукатил принимал во внимание и их внутреннее многообразие. Например, в Куфе он указывал на противостояние кружков Нах’и и Шу‘аби, рассматривая Хаммада б. Аби Сулаймана и Хакама б. ‘Атайбу как наиболее типичных их представителей. Говоря о группе учеников Хасана Басри в Басре, Мукатил обращается к высказываниям Ибн Сирина и таких его учеников, как Аййуб Сахтийани и Хишам б. Хассан. В Медине, наряду со школой «семи факихов» и захиритов, он с уважением относился к словам имама Бакира (мир ему!) (см.: Мукатил 1, с. 25—26).

Во Введении к своему комментарию Мукатил, хотя и кратко, указывает на некоторые теоретические вопросы коранической экзегезы, которые позднее получили более широкое развитие в ар-Рисала [Послание] Шафи‘и (см.: 1, с. 26—28). В тексте комментария Мукатил не приводит иснадов для различных высказываний, в связи с чем довольно трудно их классифицировать и вычленить личные рассуждения автора. В эпоху, когда традиционалисты стремились фиксировать иснады и выражали своё чуткое отношение к ним, опущение в книге иснадов и исключительно рационалистический подход к толкованию, пусть и основанному на устном наследии асхабов и их последователей, явилось шагом, отделявшим Мукатиля от установок традиционалистов.

С точки зрения своей научной ценности, комментарий Мукатиля занимает важное место — приписываемые Мукатилю положительные высказывания в адрес таких концепций асхабов, как ал-ирджа’ («откладывание суждения»), ат-ташбих («уподобление, антропоморфизм») и ат-тафдил («предпочтение»), несмотря на то, что они не являются абсолютно корректными, показывают, что Мукатил, будучи человеком, склонным к богословскому размышлению и теоретическому осмыслению основ веры, пошёл дальше обычной передачи традиции (см.: Ибн Хаббан. Китаб ал-маджрухин 3, с. 15; Аш‘ари, с. 151, 152; Муфид. ал-Афсах, с. 91; Ибн Джаузи. Талбис 1, с. 106; Шахрастани 1, с. 128). Столкновение Мукатиля с Джахмом б. Сафваном (Ибн ‘Адда 6, с. 437; Захаби. Мизан 4, с. 173) и отвержение им учения кадиритов (Ибн ан-Надим, с. 227; GAS I, p. 37) служат дополнительным подтверждением его приверженности богословию.

Комментарий Мукатиля получил распространение немедленно после его составления ещё при жизни автора: его списки оказались в руках видных традиционалистов и были подвергнуты критическому рассмотрению с их стороны. Наиболее беспристрастные судьи, например, Ибн Мубарик, одобряли саму основу комментария, однако не считали его заслуживающим доверия в части иснадов (см.: ‘Акили 4, с. 239—240). Безусловно, догматические предпочтения автора тоже сказались на отрицательном отношении традиционалистов к его труду. Некоторые из них, например, Суфйан б. ‘Уйайна, пользовались комментарием Мукатиля, однако в силу состояния иснадов считали передачу хадисов из него недопустимой (Ибн ‘Адда 6, с. 435). В действительности, таких как Ибн ‘Уйайба среди традиционалистов было немало — именно поэтому Шафи‘и считал, что «в толковании все зависят от Мукатиля б. Сулаймана» (Ибн ‘Адда 6, с. 438; Хатиб. Та’рих 13, с. 16).

Некоторые критики Мукатиля обвиняли его за использование иудейских и христианских Священных Книг (Ибн Хаббан. Там же 3, с. 14; пример цитирования Евангелия см.: Шахид Сани, с. 121). Как бы там ни было, отражение в этом комментарии вопросов, связанных с культурой религий, предшествовавших исламу, послужило причиной того, что Винзборо, пытаясь найти связь между ранней мусульманской экзегезой и хаггадийской, галахийской и масоретской литературой иудеев, в значительной мере опирался на это сочинение (см.: Quranic Studies, р. 120).

Помимо получившего известность комментария Мукатил б. Сулайман составил ряд других сочинений, посвящённых экзегетике: Муташабих ал-Кур’ан [Неясные айаты Корана] (Ибн ан-Надим, с. 39), ставший впоследствии образцом для экзегетических трудов богословов-мутакаллимов, сходное по содержанию с первым ал-Айат ва-л-муташабихат [Твёрдо установленные и неясные айаты] (Там же, с. 227), вероятно, богословское по содержанию ал-Джавабат фи-л-Кур’ан [Ответы о Коране] (Там же), Навадир ат-тафсир [Редкости толкования] (Ибн Хаджар. ал-Исабат 6, с. 310), Тафсир хамс ми’ат айат мин ал-Кур’ан [Толкование пятисот айатов из Корана] (рукописи сочинения см.: GAS I, p. 37) и ан-Насих ва-л-мансух [Отменяющие и отменённые айаты] (Ибн ан-Надим. Там же) — два последних ценны в области фикха, ат-Такдим ва-т-та’хир [Предшествование и последование] (Там же), очевидно, труд, посвящённый Корану и выдержанный в литературном ключе.

Другой хорасанский учёный, Мукатил б. Хайан Балхи (ум. ок. 150 г. х. / 767 г. н.э.), заслуживший одобрение традиционалистов, тоже составил комментарий, содержание которого было основано на словах последователей (таби‘ун), особенно Муджахида, Хасана Басри и Заххака, однако иснады в нём помещались от случая к случаю (см.: Табари. Тафсир 7, с. 117; Абу-л-‘Аббас. Асамм 1, с. 199), и это сближало сочинение с методом Судди. В передаваемых им хадисах нередко встречаются ссылки на совершенство высказываний и деяний Пророка (да благословит Аллах его и род его!) (см., например: Ибн Касир. Тафсир 3, с. 284, 304; Киртаби 4, с. 207; Суйути. ад-Дурр 1, с. 616, 696 и далее), что является распространённой особенностью фикха ранних традиционалистов. Комментарий Муктиля б. Хайана служит ярким примером методологии ранних традиционалистов, прежде чем они сосредоточились на фиксации иснадов.

Включение иснадов и опора на стилистику Корана, с одной стороны, а также положительный взгляд традиционалистов на его аргументацию, с другой стороны, привело к тому, что в тафсирах и прочих трудах последних, например, Ибн Аби Хатама и Ибн Мунзира, комментарий Мукатиля б. Хайана аттестовался просто как «сочинение» без указания его автора (см., например: Ибн Аби Хатам. Тафсир. № 76, 103 и пр.; Табари. Там же, т. 10, с. 27, 138; Суйути. Там же, т. 2, с. 316, 588 и далее). В комментарии Мукатиля б. Хайана уделяется особенное внимание вопросам об отменяющих и отменённых айатах, а также обстоятельствам низведения Корана (подробнее см.: Са‘либи 2, с. 11, 27 и далее; Багави 1, с. 40, 69; Ибн Джаузи. Зад 1, с. 433, т. 2, с. 23 и далее; Ибн Касир. Там же, т. 1, с. 40, 43 и далее).

Ахмад Пакетчи

О alquran.ru

О alquran.ru

Коран – главный источник ислама для всех мусульман. Эта священная книга разъясняет основы исламского вероучения, как то: вероубеждение (акыда), мораль (ахлак) и закон (ахкам). Понять Коран только через чтение невозможно, нужно еще правильное осмысление его терминологии и смыслов. Более тысячи лет мусульманские богословы работают над лучшим пониманием Корана. Плодом их стараний явились фундаментальные труды, значение которых трудно переоценить. В этой связи сайт www.alquran.ru предоставляет всем…
Подробнее ...